Довольно трудно оценить положение Лилит в иудейской религии и ее значение для иудеев. Тот факт, что вплоть до XVIII и даже до XIX в. вера в нее не только сохранялась, но и оставалась немаловажным фактором в религиозном сознании и поведении, сам по себе удивителен. Замечательно и то, что эти верования и, всего вероятнее, обряды преимущественно оставались в том же виде, в каком появились четыре тысячи лет назад у шумеров. У шумера около 2500 г. до н. э. и восточноевропейского хасида 1880 г. не было почти ничего общего, если иметь в виду высшие уровни религии. Но они мгновенно нашли бы общий язык, едва речь зашла бы о пагубной деятельности Лилит и принимаемых мерах, чтобы изгнать ее или избежать ее соблазнов.
Более того, интересно отметить, что и в древнем Шумере и в каббалистическом иудаизме «карьера» Лилит развивалась примерно одинаково. В обеих религиях она начинала как демонесса низкого уровня, чья деятельность ограничена нижними ареалами (ад, земля), чье существо ассоциировалось с нечистыми ночными животными, чье злодейство низводило мужчину до ее низкого уровня. Потом в обеих религиях она сумела достичь более высокого уровня и в конце концов стала бесспорной богиней у шумеров и возлюбленной (супругой) Бога в каббализме. Все же, несмотря на очевидное возвышение, Лилит не изменила своей природе: она оставалась прекрасной совратительницей, преследующей одиноких мужчин в их ночном непокое, добивающейся близости с ними и рожающей демоническое потомство, она также находила время для смертельных игр с детьми, которые счастливо смеялись во сне, безжалостно душила их, чтобы завладеть невинными душами. Нет сомнений в том, что демонесса, сопровождавшая человечество — во всяком случае, часть человечества — с первых шагов до эпохи Просвещения, должна быть проекцией, воплощением человеческих страхов и желаний, которые, в сущности, тождественны часто упоминаемым «бедствиям человечества», в каббалистической литературе — детям Лилит, а нами определены как ее психогенные прародители.
Значение Лилит легче понять, если рассмотреть базовое сходство между ней и Матронит, богиней каббалы, чей образ был описан и проанализирован в предыдущей главе. Конечно же, Лилит — воплощение всего плохого и опасного в сексуальной жизни, тогда как Матронит — полная ее противоположность: добрый, даже святой персонаж. Все же Лилит неотвратимо прекрасна, тогда как Матронит сурова и воинственна. Более близкий взгляд легко определит маски, якобы скрывающие противоположные натуры: за злой маской Лилит и доброй маской Матронит скрываются божества, воплощающие страхи и желания людей и пусть странно, но утешительно одинаковые. Ее мистическая биография, рассматривающая ее как Лилит или Матронит, в основе неизменна.
Обе, и Матронит (тождественная Шехине) и Лилит, согласно каббалистической доктрине, появились из эманации божества. Мы не можем не вспомнить о девственности Матронит. Но Лилит тоже была девственницей, во всяком случае принимала облик девственницы, когда ложилась рядом с одиноким мужчиной, обнимавшим ее в бессознательной страсти. С другой стороны, и Матронит и Лилит шлюхи: стоит мужчине, хотя бы временно, разлучиться со своей женой, как к нему тотчас приходит Матронит, соединяется с ним и, таким образом, дарит ему целостность, которую могут обрести лишь мужчина и женщина вместе. Лилит делает то же самое, правда с той разницей, что, в отличие от святого союза мужчины с Матронит, союз с Лилит делает его нечистым.
И Матронит и Лилит — царицы: Матронит — небесная царица Израиля, а Лилит — царица Савы и Земаргада.
Материнский аспект и Матронит и Лилит выражен в их постоянных родах, когда они дают жизнь бесчисленным душам: но и тут души, рожденные Матронит, чистые и входят в тела детей, зачатых мужем и женой в чистоте, тогда как души, рожденные Лилит, нечистые, демонические, «бедствия человечества».
Матронит, как мы видели, является также богиней войны; она убива-' ет не только врагов Бога и Израиля, но забирает также души благочестивых людей, заменяя в их последний час ангела смерти. Лилит тоже убийца мужчин и детей, и радостный смех ее жертв заставляет нас думать, что им также радостна смерть от ее рук, как если бы это был поцелуй Матронит.
Матронит была женой Иакова и Моисея; Лилит была женой Адама и Каина. Матронит была также супругой Бога — ее свадьба была отмечена строительством Иерусалимского храма. Лилит тоже стала супругой Бога, но в тот час, когда тот же Храм был разрушен. Обеими плотски наслаждался Самаэль, Сатана: с Матронит он соединялся каждый раз, когда грешил Израиль, а с Лилит — когда слепой дракон устроил их свадьбу.
Наконец, образы Матронит и Лилит были разделены: то есть появились Верхняя Матронит и Нижняя Матронит, так же как Старшая Лилит и Младшая Лилит.
Таким образом, нам становится очевидным сходство противоположностей или, лучше сказать, амбивалентность религиозно-сексуального опыта. Одинаковый импульс, или опыт, в случае одного человека может быть благом, а в случае другого — злом. В одном случае действо мужчины способствует священному союзу Бога и Матронит, в другом — то же действо, или как бы то же действо, способствует усилению сил зла, сил другой стороны. Таким образом, не только воля Бога непостижима; мужчина тоже шагает по непредсказуемым дорогам, и он редко знает, если когда-нибудь знает, какой шаг приблизит его к Богу, а какой уведет от него.
Взаимоотношения мужчины и двух на удивление одинаковых и антитетических богинь указывают на великий союз, существующий между ареалами божественными и человеческими в мистическом иудейском мировоззрении. Всё рассматривается как перевернутый треугольник, стоящий на одной вершине — на человеке. Наверху на двух других вершинах треугольника — на расстоянии, затрудняющем видение, но все же до того близко, что почти соединяются с ним — Бог и Богиня. Бог один, но Богиня, которая часть его, разделяется на две: Матронит и Лилит. Она появляется как пламень обращающийся меча херувимов из древнего мифа: то показывая лицо Матронит, то лицо Лилит. Пламя обращается так стремительно, что невозможно разглядеть их по отдельности. Хотя Бог и Богиня едины, бесчисленные искры (нити) притяжения и отталкивания пробегают между ними — и точно так же между человеком и божеством. Далекий от того, чтобы «хранить молчание и поддерживать вселенную», божество так же подвергается воздействию человека, как человек — его воздействию, да и два аспекта женского компонента божества постоянно сражаются за человека и внутри человека.