Книга Лилит. Хейвац. (фрагменты)

А. АСПЕКТ ЛАМАШТУ

Ламашту - один из тех двух образов, которые оставили свой отпечаток на фигуре Лилит. Она имеет много общих черт, которые роднят её с Лилит. Обе пристально наблюдают за беременной женщиной, особенно, во время родов. Они не только пытаются навредить роженице, но и похитить её новорожденного ребёнка, или даже убить его. Поэтому, чтобы эти две богини оставили мать и дитя в покое, на амулетах они всегда изображались вместе.

На вавилонской цилиндрической печати из Ашмолеанского музея в Оксфорде изображена сцена рождения ребёнка. Впервые эта печать была представлена публике Стивеном Лэнгдоном²  и вскоре была подробно описана Бруно Мейсснером³ . Согласно интерпретации, данной К. Франком⁴ , на печати изображена женщина во время родов, на которую нападают демоны во главе с Ламашту. Однако Мейсснер по-прежнему ставит под сомнение данную интерпретацию.

Несколько авторов поспешили указать на близкую связь между Ламашту и Лилит. Если верить Ф. Перлзу, то:

"В сознании еврея Ламашту и Лилит практически идентичны "⁵

В связи с этим может показаться, что Ламашту недостаёт полноценности характера на фоне фигуры Лилит. С другой стороны, верно, что аспект Ламашту в мифе о Лилит является исторически более древним. Поэтому мы должны максимально пристально рассмотреть эту вавилонскую богиню.

Следует отметить, не существовало никаких чётких канонов относительно изображения других ближневосточных богинь, но индивидуальные черты Ламашту были показаны достаточно отчётливо. Лучшем письменным источником, который поможет нам в понимании фигуры Ламашту является собрание так называемых текстов Лабарту6 , изданное Д.В. Мирманом (D. W. Myhrman). В последние несколько десятилетий эти тексты были откорректированы и дополнены.

В них к Ламашту всегда обращаются как к богине. Её отец - Ану, вавилонский бог небес и оружия; поэтому её часто называли дочерью Ану. Она считалась избранной наперсницей богини Ирнины, родственной шумерской Инанне и вавилонской Иштар.
Текст Лабарту гласит⁷ : 

"Её обитель располагается в горах и зарослях тростника. Вид её ужасен. У неё морда свирепого белого льва, белая как глина и по форме непонимающая задницу. Из её рта текут слюни, она ревёт как лев и воет как шакал. Она - проститутка. Её необузданная природа внушает страх. Яростная, свирепая, ужасная, пугающая, жестокая, ненасытная, коварная, злобная, вредящая, она разрушает всё, к чему приближается. Её дела - ужасны. Куда бы она ни пришла, где бы ни появилась, - везде приносит с собой зло и разрушение. Она вредит всем: мужчинам, диким животным, деревьям, рекам, дорогам, домам. Она - чудовище, пожирающее плоть, и пьющее кровь."

Согласно другим источникам:

"она высматривает беременную женщину и дожидается, когда та родит, чтобы украсть у неё новорождённого младенца. Некоторое время после рождения ребёнка она появляется в детской и пытается отнять младенца от тела матери. Затем она начинает мучить ребёнка высокой температурой и жаром, переходящими в озноб и лихорадку."

Представление о магических принципах устройства мира является основой вавилонской магии и текстов заклинаний против Ламашту, большинство которых благополучно дошли до наших дней. Магия всегда сочетает в себе два компонента: мага, который гарантирует священство ритуала и действует подобно экзорцисту, чтобы с помощью заклинаний и колдовства вызвать богиню, и определённые практические магические ритуалы.

Именно поэтому в Вавилонской магии различали понятия "шипту" и "эпешу", точно так же, как в греческих папирусах, посвящённых магии, разделяют понятия логоса и прагмы. Магические практики заключаются главным образом в подобных магических действиях, выполняемых с точным соблюдением определённых инструкций. Тексты Лабарту содержат различные предписания для этого. Например, в одном из них рекомендуется вылепить глиняную фигурку богини. Двенадцать хлебов, а также другая пища, должны быть помещены перед этой фигуркой в качестве жертвенного подношения. Помимо этого, перед глиняной статуэткой должна находиться фигурка чёрной собаки. Спустя три дня, в течении которых богиня становится околдованной и покинет тело человека, она поселяется в этой фигурке и остаётся там до тех пор, пока фигурка не будет разбита мечом, а её осколки зарыты в углу городской стены, но сперва предназначенная для этого территория должна быть освящена раствором муки в воде. Пара сандалий, которые закапывали вместе с осколками, предназначались для того, чтобы перенести богиню через реку или море, что также являлось частью магического ритуала, цель которого - прогнать Ламашту как можно дальше и тем самым обезопасить себя от неё⁸ . Согласно другим рекомендациям, священнику предписывалось изготовить специальную лодку и поместить в неё изображение Ламашту вместе с рисунками черных и белых собак, которые священны для неё, в надежде, что река навсегда унесёт с собой эту лодку, а вместе с ней и богиню⁹ . Остальные магические способы защиты заключались в изготовлении амулетов. Они состояли из разноцветных ленточек, обёрнутых вокруг драгоценных камней, и надевались на шею, запястье или лодыжку новорождённого для его защиты.

Ниже приведены достаточно специфические тексты, которые произносились священником согласно установленной традиции, и относились к ритуалам инвокации (вызывания) духов и заклинаниям.

В вавилонской магии, и в частности, в текстах заклинаний Ламашту редко упоминается одна. Обычно она появляется вместе с группой других родственных ей богов и демонов. В заклинаниях, направленных против демонов Уттуке говорится¹⁰ :

"Он тот, на кого злой Уттику бросился,
Он тот, кого злая Алу задушила в собственной постели,
Он тот, кого злой Этимму поборол ночью,
Он тот, кому угрожал злой Галлу,
Он тот, чьи члены отрубил и разбросал злой Илу,
Он тот, кого пленила и поработила Ламашту,
Он тот, кого поборола Лабашу,
Он тот, кого Аххазу схватил крепко, и т.д."

Среди перечисленных духов, Уттуку и Лабашу известны как демоны, вызывающие лихорадку, в то время как Этимму (другой вариант написания: Экимму) считался духом смерти. Аххазу был своего рода хищником, похитителем и мздоимцем. Что же касается Илу, то он представлял собой некое злое божество, возможно даже дьявола. Тем не менее не легко сказать что-нибудь определённое о каждом отдельно взятом демоне из этой группы, более того, нельзя даже точно определить какого пола каждый из них, что указывает на архаичный характер их образов. Одни из них не наделены ни мужскими, ни женскими качествами, другие же изменили свой пол с течением времени. Похоже, есть и такие, кто представляет собой различные стороны характера Ламашту.

Два демона: Алу и Галлу, имеющие тесную связь с Лилит, делают данные магические тексты особенно интересными.

Первоначально Алу была бесполым демоном, но позднее она приобрёла женские характеристики. Она - получеловек, полудьяволица; демон безо рта, губ и ушей. Ночью она бродит по улицам как беспризорная собака¹¹ , пробирается в спальни людей и пугает их, когда они спят¹² . Алу также встречается в еврейских письменных источниках, под именем Аило. В них Аило является одним из тайных имён Лилит. Однако другие тексты повествуют о ней, как о дочери Лилит, которая непосредственно имеет дело с мужчиной. Идея о том, что демоны могут вступать в интимные отношения с мужчинами и производить от них дьявольское потомство присутствует во всех семитских религиях. Например, доисламская арабская литература о демонах описывает подобные случаи отношений между мужчинами и джинами. Более того, данная идея встречается в Талмуде и мандеистическом гностицизме. В последствие она перекочевала в каббалистическую литературу. Согласно каббалистическим представлениям, демоны не имеют собственного тела, поэтому перед шаббатом они вселяются в какое-нибудь существо. Они нуждаются в человеческом теле, для того, чтобы производить потомство. В связи с этим, неудивительно, что Лилит использует выделения спермы, извергнутой во время сна, с целью:

"...создать себе тело из спермы, чтобы сделаться более значимой ".¹³

В этой связи Г. Шолем обращается к каббалистическому обряду, который частично осуществляется даже в наши дни во время иерусалимских церемоний погребения:

"Десять евреев танцуют вокруг покойного и поют псалом, который в иудейской традиции принято считать оберегающим от демонов." ¹⁴

Очевидно, что здесь имеет место древний обряд, который призван защитить покойного от его возможных детей, которые были порождены им при помощи демона, поскольку считается, что они собираются на похоронах своего отца и требуют причитающееся им наследство. Время от времени они угрожают законным детям покойного и даже пытаются физически напасть на них. По этой причине каббалисты в XVI веке запретили сыновьям покойного принимать участие в похоронах собственного отца¹⁵ .

Ещё одна женщина-демон из группы Уттуку - это Галлу. Она также тесно связана с Лилит. Иногда термин "группа Уттуку" используется для общего обозначения всех демонов, которые названы "злыми Уттуке" или "злыми Галлу".

"Галлу - дух, который угрожает каждому дому,
Дерзкие Галлу, семеро их,
Как муку размалывают они землю,
Не знают они милосердия,
Заставляют людей гневаться,
Поедают их плоть,
Позволяя их крови литься подобно дождю,
Они никогда не перестанут пить кровь¹⁶ "

В заклинаниях для защиты от духов Галлу, которые предназначены для того, чтобы вызывать и околдовывать их, иногда помимо самого Галлу могут быть упомянуты Ламашту и Лилит.  Позднее Галлу появляется в греко-византийской мифологии под именами "Гелло", "Гило" и "Гиллоу" (Gello, Gylo, Gyllou), и считается женским демоном, крадущим и убивающим детей. В еврейскую мифологию его (т.е. демона) фигура проникла под именем Гилу. Также как и Аило, или Алу, Гилу является одним из тайных имён Лилит. Согласно Бернарду Шмидту¹⁷  в современной Греции до сих пор жива вера в Гиллоу.

Вавилонские магические заклинания, которые, как считалось, отгоняли демонов, приносящих с собой болезни и другие беды, или же, напротив, способных оставить в целыми и невредимыми, предписывалось произносить строго над околдованными частями тела человека, для наибольшей эффективности. Всё дело в том, что демоны нападают только на одну определённую часть тела в конкретный момент времени, например, Уттуку нападает на плечо, Алу на грудь, Галлу поражает руку, Ассаку - голову, Намтара - горло¹⁸ . Считалось, что для того, чтобы защитить людей от козней злых духов, необходимо прежде всего, знать их тайные имена.

По традиции все магические заговоры начинаются со слова "шипту", что значит "заклинаю¹⁹ ". После следуют обращения к различным демонам или перечисление особенностей конкретного демона. Заклинание заканчивается словами о том, чтобы демоны улетели восвояси. Например, так выглядит заклинание от Ламашту²⁰ :

"Шипту. Ламашту, дочь Силы, - это первое заклинание.
Второе: Сестра уличных богов,
Третье: Меч, что разрубает голову ²¹,
Четвёртое: Она та, кто поджигает лес (дерево),
Пятое: Богиня, чьё лицо ужасно,
Шестое: Наперсница, избранная Ирниной.
Седьмое: Отныне ты околдована великими богами
И  улетишь прочь вместе с птицами небесными.²² "

Позднее, в дополнение к текстам Лабарту, ряд похожих магических текстов и колдовских заклинаний был опубликован Эрихом Эбелингом.²³

Иногда подобные заклинания присутствуют на амулетах, оберегающих от Лабашу, и зачастую они проиллюстрированы её изображениями. Некоторые тексты этих амулетов были опубликованы Франсуа Тюро-Данженом. С тех пор в различных музеях вниманию посетителей были представлены целые серии подобных текстов²⁴ . В основном, они напоминают тексты Шипту.

В мифе о Ламашту говорится:

"она зловеща, она упряма, она богиня; ужасна она. Она подобна леопарду (?), дочь Ану. Её ступни как у (птицы) Зу, её руки грязны, у неё морда всесильного льва. Она поднимается из зарослей тростника. Её волосы распущены, её груди обнажены. Её руки перемазаны кровью и плотью. Она без спроса проникает через окно, она ползает как змея. Она пробирается в дом, и снова его покидает .²⁵"

Ламашту, также известная под именем Ламмея, вошла в греческую мифологию как Ламия²⁶ . По одной версии Ламия была фригийской царицей, согласно другой традиции она была дочерью царя Ливии.  Ламия была возлюбленной Зевса, которому родила множество детей. Из зависти и ревности Гера преследовала её и убила всех её детей, кроме Скиллы.

От горя Ламия лишилась своей красоты и начала похищать новорожденных из ревности ко всем матерям, имеющим младенцев. Ламия способна вынимать свои собственные глаза для того, чтобы они продолжали следить за детьми, пока она спит.²⁷  Её изображали как существо с телом змеи и головой прекрасной женщины. В античности Ламия, как, впрочем и Лилит, считалась похитительницей детей. По сути, они обе представляли собой аспекты одной и той же сущности на фоне множества других женщин-демонов. Согласно Шмидту, в Греции до сих пор сохранилось поверье, что:

"Если молодые люди, особенно с хорошим телосложением, станут петь или посвистывать на берегу моря в полдень, либо в полночь, Ламия поднимется из морских глубин и начнёт уговаривать свистящего стать её мужем и войти с ней в воду, обещая ему безмятежную жизнь. Если юноша отказывается, она убивает его .²⁸"

Согласно Карлу Керению²⁹ , в самом имени "Ламия" уже присутствует намёк на её пожирающую сторону, так как слово "laimos" переводится как "глотка" или "челюсти". Однако, вероятнее всего, это имя происходит от шумерской богини Ламмеи, что опровергает данную интерпретацию.

У Ламии много общего с богиней Эмпусой.  Так же как и Ламия, Эмпуса - призрак, родственный Гекате, с которой они обе обычно отождествляются.  Либаний³⁰  считал, что Эмпуса заманивает мужчин, пользуясь своим очарованием, а затем убивает их и пожирает. Важно отметить, что Эмпуса, также как и Ламия, жива в сказках и фольклоре современной Греции³¹ . 

С их фигурами связано ещё одна женщина-демон – Морну³² . Известно, что она убивает и ест детей, даже своих собственных.  Эта особенность приписывается также и Лилит.

В греческой мифологии, помимо других персонажей, детей похищали совы-демоны (Stringes).

В фольклорной традиции они фигурируют как оборотни. Миф гласит:

"они обернулись птицами и полетели сосать кровь младенцев, спящих в колыбелях ³³"

По другой версии:

"Это женщины, которые летают по ночам, тайком проникают в надёжно защищённые дома, душат там маленьких детей, и поедают их печень ³⁴."

Вера в сов-демонов, которых в современной Греции называют "Strigais" или " Striglais", до сих пор жива в греческих народных поверьях, а также современных сказках и легендах.

Аналогичные божества существовали и в римской мифологии. Они были тесно связаны с греческими совами-демонами. Также как и их греческие прототипы, они считались женщинами-демонами, которые похищали детей и пили кровь. Овидий писал о них следующее:

“Они - алчные птицы,
Они суетятся всю ночь на пролёт,
Они ищут детей, пока их кормилица далеко.
Они похищают их,
Они - мучители, с острыми когтями.
Ими они вскрывают внутренности ребёнка.
Их глотки полны крови, которую они пьют.
Имя им - Совы-демоны (Striges)³⁵ ”

В написанной на идише36  народной легенде конца XVII века, благодаря Максу Гринвальду³⁷ , который занимался её исследованием, были обнаружены параллели с каббалистической литературой. Там упоминается ангел по имени Астарибо, который является пророку Илии. Аналогичный письменный источник приблизительно того же времени описывает встречу пророка Илии с Лилит.  Астарибо, в свою очередь, пытается душить маленьких детей, пить кровь и поедать их плоть.
Гринвальд пришёл к выводу, что имя "Астарибо" было бы более корректно читать как "Астрига" или же "Стрига", поскольку он считает, что имена Астарибо,  Астрига,  Стрига - первоначально произошли от имени Гистеры - женщины-демона, которая наводит сглаз на матку (гистеру) матери. В оставленном без должного внимания приложении к Оксфордскому манускрипту XIV века, который содержал части раннемистической, так называемой литературы Хехалот, был обнаружен следующий стих:

"Чёрная Стрига, чёрная на чёрном,
Кровь будет есть она, кровь будет пить она.
Как вол будет она мычать,
Как медведь будет она рычать,
Как волк будет она загрызать людей до смерти."

Демонические фигуры, родственные Ламиям и Стригам присутствуют в мифологии почти всех народов. Они появляются в образе соблазнительных женщин, похищают детей, пьют кровь. Существуют мифы, в которых они делают это одновременно.

По-сути, мотив ведьмы, крадущей ребёнка и мотив соблазнительной женщины - это универсальные проявления, то есть, архетипические мотивы. Это нетрудно доказать, поскольку их образы присутствуют тех культурах, которые развивались обособленно, вследствие чего можно смело исключить любое влияние миграций. Таким образом, В.В. Скифт указывает на изображение Лангсуиры в Малайзии, которая возможно является частью коллективного сознания этой страны. Лангсуира – женщина-демон, которая может являться как в образе ночной совы-хищника, так и в виде соблазнительной женщины.

В отличие от вавилонских магических ритуалов, направленных на изгнание Ламашту, в Малайзии считается, что всё-таки лучше всего поймать Лангсуиру. Это необходимо для того, чтобы срезать её длинные когти, а густыми волосами заткнуть ей рот. Только после этого Лангсуиру можно будет приручить, и она надолго станет "неотличимой от нормальной женщины".

Эта женщина издали заметна благодаря своей впечатляющей красоте. Она появляется из тёмного леса и в первую очередь ищет встречи с мужчинами. Время от времени, она принимает свой естественный вид, и возвращается обратно в лес. Лангсуира – причина появления на свет мёртворождённого ребёнка, её злодеяния сродни злодействам её матери - демона в облике ночной совы. Поэтому в различных магических обрядах предписывалось ей всячески препятствовать.

В связи с этим, представляет особый интерес лингвистическое исследование происхождения слова "Стрига" (Striga), а именно, его значение в разных языках. Связь между образами ночной совы, соблазнительной ведьмы и Стриги наглядно прослеживается в различных языках романской группы, а также в других языках.

В зоологии совы относятся к отряду совообразных (по-латински: Strigiformes).  Среди них выделяют два семейства, а именно: "совиных" (лат. Strigidae) и сипуховых.  К первому семейству относится так называемая неясыть (лат. Strix), которая охотится на мелких млекопитающих³⁸ .

Слово "strega" в итальянском языке³⁹  означает "злую старуху" или "ведьму, которая состоит с союзе с дьяволом". В старофранцузском⁴⁰  есть похожее слово "estrie", которое обозначает некое вампироподобное существо. В португальском языке это же слово переводится как "ведьма", что соответствует испанскому слову "bruja". Фактически, в обоих диалектах ретороманского языка⁴¹ : ладинском и сурсельванском присутствует слово "stria". Не будет преувеличением сказать, что на всех языках это слово имеет два значения: первое - "ведьма", а второе - "ночная сова", что отчётливее всего прослеживается в итальянском языке, в котором слово "strige" истолковывается как "una famiglia di uccelli notturni" (семейство ночных птиц), а также в румынском, где слово "striga" употребляется в значении "ночная сова". Похожее слово встречается и в языках не относящихся к романской группе. К примеру, на Балканах употребляется слово «стрыгой»⁴²  (strygoi). Вполне возможно, что в швейцарском диалекте немецкого языка её называют "страггель" (straggele). Эта женщина-демон до сих пор фигурирует в народных верованиях княжества Ройс, а именно в кантоне Люцерн и Ааргау под именем "Striga".

В то время как Страггель появляется в компании мужчин, другая женщина-демон Турста похищает непослушных детей, в особенности ленивых девочек⁴³ .

В следующим разделе мы в первую очередь рассмотрим происхождение странного имени Лилит. Еврейское слово "Лилит" לילית, а также арамейское "Лилита" впервые встречаются в шумерском фрагменте Эпоса о Гильгамеше, который был переведён [на английский] Сэмюэлем Н. Крамером; он же написал к нему аннотацию. Данный текст основан на копиях, которые были сняты с оригинальных табличек, относящихся к периоду Исина и Ларсы (1950-1700 до н.э). Сам оригинал должен быть намного старше, чем дошедший до нас письменный источник, датированный 40-ым веком до н.э. Отрывок, в котором упоминается Лилит выглядит следующим образом:

"После того, как были разделены небо и земля и сотворено человечество, после того как Ану, Энлиль и Эрешкигаль овладели небом, землёй и загробным миром, после того, как Энки изготовил лодку для путешествия по загробному миру, а море всё убывало и утекало к ужасу его; в тот день дерево хулуппу (возможно, это липа), которое росло на берегу Ефрата, и питалось его водами, было вырвано с корнем южным ветром и унесено водами Ефрата. Богиня, которая гуляла вдоль берега, подхватила плывущее дерево и по завету Ану и Энлиля принесла его в сад Инанны в Уруке. Инанна взяла это дерево заботливо и бережно; ибо она надеялась сделать трон или кровать из его древесины. Прошло десять лет, дерево созрело. Но она тем временем обнаружила, что её надеждам не суждено было осуществиться, потому что за то время, пока дерево лежало, дракон успел свить гнездо в его основании, а птица зу приподняла вершину дерева так, чтобы демон Лилит обустроила себе жилище там в середине. Как только Гильгамеш узнал о бедственном положении Инанны, то сразу же поспешил спасать её. Он взял свой тяжёлый щит, и убил дракона своим огромным бронзовым топором весом в семь талантов и семь мин. Птица зу тут же улетела в горы вместе со своими птенцами, а до смерти напуганная Лилит сорвала своё жилище и убежала куда глаза глядят ⁴⁴"

Здесь Лилит фигурирует под именем Ки-сикил-лил-ла-ке⁴⁵ , то есть "девица Лилит". В тексте её называют "девицей, которая постоянно стонет" и "радостью для сердца каждого".

Имя её спутника-мужчины, бога (или демона) Лилы, также становится известно начиная с этого периода. Торкильд Г. Якобсен ⁴⁶ указал в своей работе на то, что отцом упомянутого в эпосе героя Гильгамеша был шумерский царь Лилу (Лила), или же демон Лилу. Перевод не позволяет в точности определить являлось ли имя "Лилу" собственным именем царя или же оно было использовано исключительно для описания его характера⁴⁷ .

В остальных шумерских текстах другая женщина-демон - Ки-сикил-уд-да-кар-ра⁴⁸   упоминается вместе с Ки-сикил-лил-ла-ке.

Вопрос о значении слов "Лила" и "Лилу" остаётся открытым. Если считать, что они происходят из шумерского языка, что похоже на правду, то слово "Лила" будет иметь значение "царь бури" или "бог ветра". Если взглянуть с другой стороны, и предположить, что эти слова имеют аккадское, то есть семитское происхождение, получается, что "Лалу", также как и "Лулу" можно перевести как "похоть", "разврат", о чём утверждает Реджинальд К. Томпсон⁴⁹ . Даже если учесть, что эти два варианта перевода прекрасно отражают характер Лилит, то они всё равно должны быть отклонены, потому что большинство исследователей шумерской цивилизации склонны считать, что слово "Лила" имеет исключительно шумерское происхождение.

Ки-сикил-лил-ла-ке означает: "девица Лилы", то есть девушка, принадлежащая Лиле, его возлюбленная и спутник жизни. Что же касается имени "Ки-сикил-уд-да-кар-ра", то его можно перевести как "девица, которая украла свет и прячет его."

Тот факт, что Лилит "похитила свет" указывает на довольно негативную сторону её характера. Многие исследователи полагают, что в данном мифе затронута шумерская божественная троица, однако, лично я в этом сомневаюсь. Это утверждение весьма спорно, поскольку существует несколько различных концепций троицы.

Все божества в этих троицах представлены исключительно мужскими фигурами, примером тому служит древняя вавилонская троица Ану, Бэл, Эа. В другой вавилонской троице: Шамаш, Син, Адад и в египетской: Осирис, Хор, Исида появляется женская фигура, однако она находится в меньшинстве. Что касается троицы с двумя женскими фигурами, то ни в одной культуре нет ничего подобного. Однако в мифологии встречаются троицы, которые состоят исключительно из богинь, например троица, где присутствуют Мойры, Граи и Эринии.

Против предположения, что в данном случае имеется ввиду настоящая троица, свидетельствует тот факт, что две женские фигуры в ней настолько похожи друг на друга, что их вряд ли можно рассматривать по-отдельности. Я всё больше склонен считать, что "девица, которая похитила свет" на самом деле является всего лишь более точным обозначением для "девицы Ки-сикил-лил-ла-ке."

В аккадском языке Лилу, Лилиту и Ардат Лили в равной мере соответствуют шумерским божествам или, если угодно, демонам. Касательно этих трёх божеств возникла полемика о том, справедливо ли считать их троицей. Ряд исследователей, а именно: Чарльз Фосси, Б. Мейсснер и О. Вебер, похоже, разделяют это мнение, однако Жорж Контено решительно отвергает его.

Вызывает интерес само имя Ардат-Лили. Слово "ардату" на аккадском языке означает "девушку, достигшую возраста выхода замуж". Зачастую словом "ардатус" называли проституток храма Иштар. В одном древнем тексте по практической магии говориться, что один больной мужчина был захвачен Ардат Лили, что вполне может означать, что он был одержим ею. Если говорить о Лилиту, то у неё напротив, нет никакого мужа, можно даже привести в качестве примера отдельную цитату, где говориться об этом. Якобсен⁵⁰ , который судя по всему, базируется на выводах Томпсона⁵¹ , считает, что рассматривать отдельно взятого Идлу Лили не достаточно корректно, поскольку в мифе встречается цитата о том, что он является "мужской противоположностью Ардат Лили", хотя я не считаю подобную интерпретацию убедительной.

Но, тем не менее, если мы принимаем вышеупомянутую гипотезу, согласно которой Лилиту и Ардат Лили являются равноправными и идентичными сторонами одного демона, то тогда мы можем рассматривать мужскую сторону Лилит как более близкую к сознательному человека.

О Лилу нам известно крайне мало. Известно лишь, что он беспокоит и совращает женщин по ночам, пока они спят; в то время как Лилиту является мужчинам в эротических снах. Д.Ф. Жан приводит в качестве примера аккадский текст, который повествует об Ардат Лили.

"Он тот, на ком Ардат Лили остановила свой взгляд,
Мужчина, которого Ардат Лили бросила на землю,
Ардату, которая на мужчин бросает иначе, чем на женщин,
Ардату, которая не открылась мужчине,
Ардату, которая отказалась снять свои одежды перед мужем.⁵²"

В другом тексте, где перечисляются счастливые и несчастливые дни, о седьмом дне говориться:

"В этот день мужчина не должен подниматься на террасу собственного дома, чтобы Ардат Лили не сделала его своим мужем."

Продолжая наше исследование следует отметить, что имя Лилит связано с еврейским словом "лайла" לילה, что значит "ночь⁵³ ". Эта версия происхождения её имени подтверждается тем, что Лилит действительно рассматривается как богиня (или же демон) ночи. Даже раввины, похоже, признают подобную связь, поскольку они сами представляют Лилит с одной стороны как соблазнительную женщину, а с другой как некое крылатое ночное существо, совоподобное создание. Подобная интерпретация была принята ещё в Шумере. Однако с этимологической точки зрения происхождение имени Лилит от "лайла" выглядит даже менее убедительным, чем от ассирийского слова "лилату", которое как доказал Ф. Ленормант⁵⁴,   не имеет никакого отношения ни к "ночи", ни к "вечеру".

Высказанное Р. П. Доу⁵⁵,  предположение о том, что Лилит может иметь отношение к персидскому слову "лиланг" или "лилак", что значит "тёмно-синий", или же к санскритскому слову "нила", что значит "индиго" является ошибочным. Связь с индийской богиней Лилой, женой бога Намаяны, звучит правдоподобно, но поскольку культ Вишну, в котором появляются эти боги, исторически возник намного позже, эту версию также следует считать ошибочной. Что касается версии Максимилиана Д. Рудвина⁵⁶   о том, что "Лилит" - не имя собственное, а общее название для группы демонов-женщин, то оно в корне своём неверно.

В рамках еврейской мифологии Лилит, как мы установили, относится к группе демонов или "шедим" שדים. Если верить гипотезам Уильяма Ф. Олбрайта, Теодора Г. Гастера и других, то имя Лилит употреблялось ещё в VII веке до н.э. Лилит сохранила свои демонические качества на протяжении всего существования еврейской традиции. Её изначальный характер как божества, относящегося к шедим, не исчез даже в библейском Иудаизме. Фактически, в течении долгого времени, не смотря на культ ЯХВЕ, существовал жертвенный алтарь шедим, хотя пророки постоянно боролись с этим, защищая приоритет веры в ЯХВЕ. Упоминание об этом встречается в стихе из Второзакония, который гласит:

Они "приносили жертвы бесам, а не Богу, богам, которых они не знали, новым, которые пришли от соседей и о которых не помышляли отцы ваши ⁵⁷." Второзаконие (32:17) Синодальный перевод.

יזבחו לשדים לא אלה אלהים לא ידעום חדשים מקרב באו לא שערום אבתיכם׃ Deuteronomy (32:17)

Для пророков пребывание в пустыни считалось идеалом духовной жизни. Ведь именно там почитание ЯХВЕ сохранилось в наибольшей чистоте. Культ шедим нахлынул из соседней области, то есть был заимствован от ханаан, которые в свою очередь, переняли его от вавилонян, среди которых было распространено поклонение шедим. Эти шедим - "не Бог", то есть, они не принадлежат, или вернее сказать, больше не принадлежат к непосредственному окружению ЯХВЕ, но не смотря на это, они по-прежнему являются богами, богами, которые в Израиле были низведены до ранга демонов. Здесь мы в очередной раз находим доказательства феномена, свидетелем которого человечество являлось на протяжении всей сравнительной истории религии, а именно, что с тем, что с возникновением нового религиозного течения старые боги утрачивают свою былую значимость. Например, с принятием Зороастризма старые персидские божества стали считаться дивами, то есть демонами.
Не только в Ханаане, но и в Израиле шедим приносили человеческие жертвы:

"...и приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам;" Псалтирь⁵⁸ (105:37)  

Psalms (106:37) יזבחו את בניהם ואת בנותיהם לשדים׃

Человеческие жертвоприношения считались обычным делом по всему древнему Востоку. В наши дни об этом напоминает обряд "выкупа первенца" (pidjon ha'ben), когда мать ребёнка (но ни в коем случае не отец) платит священнику определённую денежную сумму, что невольно ассоциируется с жертвой божествам.

То, до какой степени доходили жертвоприношения первенцев в древнем Израиле, остаётся предметом дискуссий. Тем не менее, вышеупомянутый стих из псалма склоняет нас к выводу, что такие жертвоприношения действительно проводились, по крайней мере, в течении архаичного периода. Доказательствами тому служат археологические находки Р.А. Стюарта Макалистера в Гезере и Эрнста Селлина в Мегиддо.

Более нейтральные божества – «сэирим» (שעירם Se'irim), родственные по отношению к шедим и Лилит, неоднократно упоминаются в Ветхом Завете и зачастую их путают с шедим⁵⁹ . Слово "саир" שעיר означает "волосатый", в более широком значении - "волосатый козёл отпущения⁶⁰ ". Очевидно, что это архаические божества, так как они представляют собой козлов, подобных фавнам и сатирам. Они, как правило, обитают в дикой местности, отдалённых краях, в разрушенных или заброшенных зданиях, где часто появляются как призраки и устраивают там свои танцы. Как и шедим, им приносили ритуальные жертвы.

Согласно неподтверждённой версии, основанной на стихе из Библии⁶¹ , в Иерусалиме даже существовал храм сэирим. В этом стихе говорится:

"...чтоб они впредь не приносили жертв своих идолам ]сэирим], за которыми блудно ходят они." Левит (17:7)

ולא יזבחו עוד את זבחיהם לשעירם אשר הם זנים אחריהם חקת עולם תהיה זאת להם לדרתם׃ Leviticus (17:7)

Ветхозаветное слово זנה (зонех)⁶² , которое означает не что иное как разврат и прелюбодеяние, чаще всего употреблялось применимо к особенностям культа, в частности к храмовым жрицам-проституткам. Храмовая проституция была распространена от Вавилонии до Ханаана, откуда она и проникла в религию Израиля. В Библии об этом есть следующее упоминание:

"...и [царь Иеровоам] поставил у себя жрецов к высотам, и к козлам [сэирим[, и к тельцам, которых он сделал ." Паралипоменон (11:15) Синодальный перевод

2 Chronicles (11:15) ויעמד לו כהנים לבמות ולשעירים ולעגלים אשר עשה׃

Тельцы, упомянутые в этом стихе, являются ничем иным, как богами, которые изображались в виде быков и отождествлялись с Шеду. Им поклонялись в Северном царстве Израиля, образовавшемся после раскола единого государства. Пророки высказывались категорически против жертвоприношений для сэирим, а Осия восклицал с негодованием:

"Если Галаад сделался Авеном, то они стали суетны, в Галгалах заколали в жертву тельцов, и жертвенники их стояли как груды камней на межах поля⁶⁴ ." Осия (12:11)  

אם גלעד און אך שוא היו בגלגל שורים זבחו גם מזבחותם כגלים על תלמי שדי׃ Hosea (12:11)

В одном ряду с Лилит, шедим и сэирим упоминается также бог пустыни Азазель. Именно для него предназначался козёл отпущения, на которого первосвященник в Судный день символически взваливал все людские грехи и отпускал его восвоясе⁶⁵ . Большинство апологетов ветхозаветной традиции считают, что в данном случае речь идёт о дояхвистском божестве, которое как и многие другие боги, превратилось в демона после принятия Иудаизма. В некотором роде, это тоже был жертвенный культ.

Как показал Ньюман, в большинстве случаев, жертвоприношения осуществлялись также в отношении Великой богини-Матери.

Итак, мы исследовали аспект Ламашту в Лилит и окружение этой первоначально архаической богини, и теперь можем приступить к рассмотрению других её сторон.

2.  S.H. Langdon: "Babylonian and Hebrew Demonology with ref¬erence to the supposed borrowing of Persian Dualism in Juda¬ism and Christianity" in IRAS, London, 1934, p. 50
3.  B. Meissner: "Neue Siegelcylinder mit Krankheitsbeschworungen" in AfO, Berlin, 1935/36, Vol. X, p. 160ff
4. C. Frank: "Lamastu, Pazuzu und andere Damonen. Ein Beitrag zur babylonischassyrischen Damonologie" in MAG, Leipzig, 1941, Vol. XIV, No. 2, p. 5, note 1
5. F. Perles: "Noch einmal Labartu im Alten Testament" in OLZ, Leipzig, 1915, Vol. XVIII, p. 179f
6. The older version La-bar-tu has generally been abandoned by modern Assyriology
7. D.W. Myhrman: "Die Labartu-Texte. Babylonische Beschwo-rungsformeln nebst Zauberverfahren gegen die Damonin Labartu" in ZA, Strasbourg, 1902, Vol. XVI, p. 148ff (Этот текст представляет собой компиляция четырёх различный источников)
8. D.W. Myhrman: loc. tit., p. 161 & 195
9. D.W. Myhrman: loc. at, p. 150
10. H.C. Rawlinson: Cuneiform Inscriptions of Western Asia. London, 1861/84,V51
11. R.C. Thompson: The Devils and Evil Spirits in Babylonia. London, 1903, p. 37
12. G. Contenau: La Magie chez les Assyriens et Us Bayloniens. Paris, 1947, p. 90, JA. Montgomery: ARIT, Philadelphia, 1913, p. 260
13. G. Scholem: "Tradition und Neuschopfung im Ritus der Kabbalisten" in ZurKabbala und ihrer Symbolik. Zurich, I960, p. 202
14. 2. G. Scholem: he. tit., p. 202
15. G. Scholem: he. at., p.205
16. Cuneiform Texts from Babylonian Tablets in the British Museum. Lon¬don, 1896, XVI 14
17. B. Schmidt: Das Volkskben der Neugriechen und das hellenische Altertum. Leipzig, 1871, p. 139
18. B. Meissner: Babylonien und Assyrien. Heidelberg, 1920, Vol. I, p. 391
19. Это соответствует слову "шифта", которое встречается на недавно обнаруженных арамейских ритуальных чашах.
20. D.W. Myhrman: loc. cit., p. 155, as well as the somewhat different translation by M. Jastrow jun.: Die Religion Babyloniens und Assyriens. Giessen, 1915, Vol. I, p. 335
21. Согласно другому прочтению: "Кинжал, что протыкает отверстие в голове."
22. Согласно другому прочтению: "С птицами небесными."
23. E. Ebeling: Keilinschriften aus Assur religib'sen Inhalts. Leipzig, 1922, p. 175
24. Museums in Berlin, Leiden, Copenhagen, New York etc
25. F. Thureau-Dangin: "Rituel et amulettes contre Labartu" in RA, Paris, 1921,Vol.XVIII, p. 161ff
26. W.H. Roscher: RP, Leipzig, 1884/86 см. Lamia
27. K. Kerenyi: The Gods of the Greeks. London and New York, 1951, p. 38f 44 The Myth and its History
28. B.Schmidt: he. tit., p. 131
29. K. Kerenyi: he. tit., p. 38f
30. Libanius cited in: RO, см. Empousa
31. B. Schmidt: loc. til, p. 141
32. J. Fontenrose: Python. A Study of Delphic Myth and its Origin. Berkeley & Los Angeles, 1959, p. 116
33. RO: см. Stringes
34. B. Schmidt: he. at., p. 136
35. Ovid:Fastael 31
36. "Идиш - смесь немецкого, иврита и восточно-европейской лексики." - Шолем.
37. M. Grunwald: MGJV, Hamburg, 1898, No. 5, p. 48
38. A. Tobler & E. Lomatzsch: Altfranzosisches Worterbuch. Wies¬baden, 1952, см. Estrie
39. J.P. Machado: Dicionario Etimologico de la Lingua Portugues. Lis¬bon, 1952, см. Estria
40. R.R. Bezzola & R.O. Tonjachen: Dicziunari tudais-ch-rumantsch ladin. Samedan, 1944, см. witch; R. Vieli & A. Decurtins: Vocabu-lari Romontsch-Sursilvan-Tudesg. Chur, 1962, см. Stria
41. H. Tiktin: Rumanisch-deutsches Worterbuch. Bucharest, 1912, см. striga
42. Т.Н. Gaster: Myth, Legend and. Custom in the Old Testament. New York & Evanston, 1969, p. 579
43. Schweiz. Idiotikon: Worterbuch der schweizerischen Sprache. Frauenfeld, 1952, см. Stragg-Strtigg
44. S.N. Kramer: "Gilgamesh and the Huluppu-Tree. A Recon¬structed Sumerian Text" in Assyriological Studies of the Oriental Institute of the University of Chicago. Chicago, 1938, p. If
45. По устаревшей транскрипции: Ki-sikil-lil-la
46. Т.Н. Jacobsen: The Sumerian King List. Chicago, 1939, p. 18, note 37
47. Якобсен более чем в двух местах утверждает, что отцом Гильгамеша был демон Лилу
48. S.H. Langdon: be. at., p. 358
49. R.C. Thompson: Semitic Magic, its Origin and Development. London, 1908, p. 66
50. Т.Н. Jacobsen: tec. tit., p. 90, note 131
51. R.C. Thompson: he. at, p. 66
52. J.F. Jean: Lepeche chez Us Bayloniens et Assyriens. Paris, 1925, p. 50 4. G. Contenau: he. at. Paris, 1947, p. 94
53. LVTS, Leiden, 1953, см. Lilith
54. F. Lenormant: La Magie chez les Chaldeens el les origines accadiennes. Paris, 1874, p. 36
55. R.P. Dow: "Studies in the Old Testament" in BBES, Brooklyn, 1917, Vol. XII
56. MJ. Rudwin: The Devil in Legend and Literature. Chicago & Lon¬don, 1931, p. 95
57. Psalm 106, 37
58. Нумерация псалмов в русском Синодальном переводе отличается от традиционного еврейского текста (Прим. пер.)
59. Targum to Isa. 34, 14
60. LVTL, см. Sa'ir
61. 2 Царств (23: 8)
62. J. Grasowski: Milan shimushi le'sapha ha'ivrith. Tel Aviv, 1937, см. z-n-h
63. 2 Паралипоменон (11: 15)
64. Осия (12: 11)
65. Levit. 16, 5